Валерий брюсов. Валерий брюсов Близ милых уст
Спрятать опции
Начало
Установить закладку
+
Настройки
Размер шрифта:
14
| 16
| 18
| 20
| 22
| 24
Ширина текста:
50% |
60% |
70% |
80% |
90% |
100%
Шрифт:
Цвет текста:
Установить
Цвет фона:
Установить
Сбросить настройки
+ ОглавлениеJUVENILIA
1892 – 1894
Пролог
Первые мечты
Новые грезы
Лирические поэмы
CHEFS D"ŒUVRE
1894 – 1896
Стихи о любви
Криптомерии
Холм покинутых святынь
Будни
Лирические поэмы
ME EUM ESSE
1896 – 1897
Новые Заветы
Видения
Мгновения
Скитания
Ненужная любовь
Веянье смерти
В пути
Завершение
Лирические поэмы
TERTIA VIGTLIA
1898 – 1901
Возвращение
Любимцы веков
У моря
Крым 1898 – 1899 г.
Ревель (Катериненталь) 1900 г.
В стенах
Еще сказка
Милая правда
Близким
Книжка для детей
Из дневника
Прозрения
Лирические поэмы
URBI ET ORBI
1901 – I903
Вступления
Песни
Баллады
Думы
Элегии
Сонеты и терцины
Картины
Антология
Оды и послания
Лирические поэмы
STEPHANOS
1904 – 1905
Посвящение
Вечеровые песни
На Сайме
Правда вечная кумиров
Из ада изведенные
Мгновения
Повседневность
Современность
Лирические поэмы
Все напевы
1906 – 1909
Поэту
Близкой
Элегии и буколики
Вечеровые песни
На Гранитах
В поле
Мгновения
Эротика
Мертвая любовь
Обреченный
Сонаты
Надписи к гравюрам
Видения
Женщины
В городе
Оды и послания
Правда вечная кумиров
Приветствия
Современность
Послания
Заключение
Зеркало теней
1909 -1912
На груди земной
Объятия снов
Неизъяснимы наслажденья
Под мертвой луною
Родные степи
Страсти сны
Слова тоскующей любви
Жизни мгновения
По торжищам
Милое воспоминание
Святое ремесло
Властительные тени
Грядущему привет
Для всех
Семь цветов радуги
1912 – 1915
Оранжевый
Зеленый
Красный
Желтый
Синий
Голубой
Фиолетовый
Девятая камена
1915 -1917
Наедине с собой
В дни красных знамен
Пред зрелищем войны
В Армении
Меж прошлым и будущим
В стране мечты
В действительности
В родных полях
Ночью
Близ милых уст
Над вечной тайной
В альбомах
Сны человечества
[Песни первобытных племен]
[Отзвуки Атлантиды]
Египет
Ассирия
Эллада
Из Александрийской антологии
Индия
Персия
Япония
Индокитай
Арабы
Армения
Скандинавия
Европейское средневековье
Испания
Франция XV-XVI вв.
Италия эпохи Возрождения
Англия
Германия
Франция XVII-XVIII вв.
Латыши
Романтизм
Романтические баллады
Дополнение
Последние мечты
1917-1919
Душа истаивает...
Жить на воле...
Единое счастье – работа!
Образы святые
Это все – кошмар!
Маленькие дети
Сонеты
В такие дни
1919-1920
В зареве пожара
Над мировым костром
Шаги Афродиты
Завес веков
Приветствия
А здесь, в уме...
Миг
1920-1921
Кругозор
Из прежде в теперь
Просверк
Тень света
Дом видений
Дали
1922
Века и пространства
Минуты
Чуть сквозь улыбку
Стихи о голоде
Меа
1922 – 1924
В наши дни
В мировом масштабе
В деревне
Из книг
Мысленно
Наедине с собой
Бреды
Стихотворения, не включавшиеся В. Я. Брюсовым в сборники
1891-1924
Поэзия
Поэзия
При посылке П. Верлену перевода «Романсов без слов»
Тема предчувствий
Кучи свезенного снега
В библиотеке
Ранняя весна
Спинозианы
«Я часто размышлял о сущности вещей...»
К ветрам
Два мака
Весталка
Слишком
Охота за кабаном
А. М. Добролюбову
Стихи о любви
Подземные растения
(Лилейно-сосновый сонет)
К солнцу
Песня
Однострочные стихотворения
Эпиталама
«Сквозь разноцветные стекла закат...»
Я люблю другого
Летний праздник
К прошлому
«В последний раз пропел петух...»
Поликрат
«Твои стихи – как луч случайный...»
Весенняя поэма
Вступления к поэме «Атлантида»
Отрывок
Пифия
Полнолуние
Встреча
Сестре
К Бальмонту
Перепевы Бальмонта
Сонет, посвященный поэту П. Д. Бутурлину
Рондо
Дома
На заданную тему у Случевского
Сонет о поэте
Железный путь
За пределами сказок
Матери на именины
Из детской книжки
За городом
Мона Лиза
Братья бездомные
«Над бредом наших разных ликов...»
Орфей
Сфинкс
«Скорпиону» и «Грифу»
Максимилиану Шику
К народу
Весы качнулись
Близким
Предание
Плач Лаодамии
Под утро
Остров
Нить
Балаганы
Жигули
Сходные решения
У вагонного окна
Я и кот
Кладбище
Ветреный вечер
Вечер в поле
Одинокая ель
Рабы
«Любовь, как властный недруг, вяжет...»
Ребенок
Сонет
«День красочный, день ярко-пестрый...»
Эллису
Листок, спрятанный в коре
Последний путь...
Всхождение
Два врага
Больше никогда
Германия
Отрывки
Семейная картинка
Аллегория
Витраж – триптих
Майский дождь
Польша есть!
В ответ Эдуарду Слонскому
Завет Святослава
К стальным птицам
Зов старинный
Загробный призыв
В альбом
Все краски радуги
<Из Венка сонетов>
«С волнением касаюсь я пера...»
«Пришли рассеяния годы...»
Верные лире
Лев и свинья
Басня по Ф. Достоевскому
Молитва
Баллада
Вечерние пеоны
Римляне в Китае
166 г. Н. А.
После неудачи
Я убежал от пышных брашен,
От плясок сладострастных дев.
Туда, где мир уныл и страшен;
Там жил, прельщения презрев.
Бродил, свободный, одичалый,
Таился в норах давней мглы;
Меня приветствовали скалы,
Со мной соседили орлы.
Мои прозренья были дики,
Мой каждый день запечатлен;
Крылато-радостные лики
Глядели с довременных стен.
И много зим я был в пустыне,
Покорно преданный Мечте…
Но был мне глас. И снова ныне
Я - в шуме слов, я - в суете.
Надел я прежнюю порфиру,
Умастил миром волоса.
Едва предстал я, гордый, пиру,
Среди цариц веселой пляски
Я вольно предызбрал одну:
Да обрету в желаньи ласки
Свою безвольную весну!
И ты, о мой цветок долинный,
Как стебель, повлеклась ко мне.
Тебя пленил я сказкой длинной…
Ты - наяву, и ты - во сне.
Но если, страстный, в миг заветный,
Заслышу я мои трубный звук, -
Воспряну! кину клич ответный
И вырвусь из стесненных рук!
Мой дух не изнемог во мгле противоречий,
Не обессилел ум в сцепленьях роковых.
Я все мечты люблю, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих.
Я возносил мольбы Астарте и Гекате,
Как жрец, стотельчих жертв сам проливал я кровь,
И после подходил к подножиям распятий
И славил сильную, как смерть, любовь.
Я посещал сады Ликеев, Академий,
На воске отмечал реченья мудрецов;
Как верный ученик, я был ласкаем всеми,
Но сам любил лишь сочетанья слов.
На острове Мечты, где статуи, где песни,
Я исследил пути в огнях и без огней,
То поклонялся тем, что ярче, что телесней,
То трепетал в предчувствии теней.
И странно полюбил я мглу противоречий
И жадно стал искать сплетений роковых.
Мне сладки все мечты, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих…
«Ребенком я, не зная страху…»
Ребенком я, не зная страху,
Хоть вечер был и шла метель,
Блуждал в лесу, и встретил пряху,
И полюбил ее кудель.
И было мне так сладко в детстве
Следить мелькающую нить,
И много странных соответствий
С мечтами в красках находить.
То нить казалась белой, чистой;
То вдруг, под медленной луной,
Блистала тканью серебристой;
Потом слилась со мглой ночной.
Я, наконец, на третьей страже.
Восток означился, горя,
И обагрила нити пряжи
Кровавым отблеском заря!
ЛЮБИМЦЫ ВЕКОВ
АССАРГАДОН
Ассирийская надпись
Я - вождь земных царей и царь, Ассаргадон.
Едва я принял власть, на нас восстал Сидон.
Сидон я ниспроверг и камни бросил в море.
Египту речь моя звучала, как закон,
Элам читал судьбу в моем едином взоре,
Я на костях врагов воздвиг свой мощный трон.
Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
Кто превзойдет меня? кто будет равен мне?
Деянья всех людей - как тень в безумном сне,
Мечта о подвигах - как детская забава.
Я исчерпал до дна тебя, земная слава!
И вот стою один, величьем упоен,
Я, вождь земных царей и царь - Ассаргадон.
ХАЛДЕЙСКИЙ ПАСТУХ
Отторжен от тебя безмолвием столетий,
Сегодня о тебе мечтаю я, мой друг!
Я вижу ночь и холм, нагую степь вокруг,
Торжественную ночь при тихом звездном свете.
Ты жадно смотришь вдаль; ты с вышины холма
За звездами следишь, их узнаешь и числишь,
Предвидишь их круги, склонения… Ты мыслишь,
И таинства миров яснеют для ума.
Божественный пастух! среди тиши и мрака
Ты слышал имена, ты видел горний свет:
Ты первый начертал пути своих планет,
Нашел названия для знаков Зодиака.
И пусть безлюдие, нагая степь вокруг;
В ту ночь изведал ты все счастье дерзновенья,
И в этой радости дай слиться на мгновенье
С тобой, о искренний, о неизвестный друг!
По бездорожьям царственной пустыни,
Изнемогая жаждой, я блуждал.
Лежал песок, за валом вал,
Сияли небеса, безжалостны и сини…
Меж небом и землей я был так мал.
И, встретив памятник, в песках забытый,
Повергся я на каменный помост.
Палили тело пламенные плиты,
И с неба падал дождь огнистых звезд.
По в полумгле томительного бреда
Нащупал надпись я на камнях тех:
Черты, круги, людские лики, грифы -
Я разбирал, дрожа, гиероглифы:
«Мне о забвеньи говорят, - о, смех!
Векам вещают обо мне победы!»
И я смеялся смыслу знаков тех
В неверной мгле томительного бреда.
Кто ты, воитель дерзкий? Дух тревожный?
Ты - Озимандия? Ассаргадон? Рамсес?
Тебя не знаю я, твои вещанья ложны!
Жильцы пустынь, мы все равно ничтожны
В веках земли и в вечности небес.
И встал тогда передо мной Рамсес.
…………………….
Сентябрь 1899
ЖРЕЦ ИЗИДЫ
Я - жрец Изиды светлокудрой;
Я был воспитан в храме Фта,
И дал народ мне имя «Мудрый»
За то, что жизнь моя чиста.
Уста не осквернял я ложью,
Корыстью не прельщался я,
И к женской груди, с страстной дрожью,
Не припадала грудь моя;
Давал я щедро подаянье
Всем, обращавшимся ко мне…
Но есть в душе воспоминанье,
Как змей лежащее на дне.
Свершал я путь годичный в Фивы…
На палубе я утра ждал…
Чуть Нил влачил свои разливы;
Смеялся вдалеке шакал.
И женщина, в одежде белой,
Пришла на пристань, близ кормы,
И стала, трепетно-несмело,
Там, пред порогом водной тьмы.
Дрожал корабль наш, мертвый, сонный,
Громадой черной перед ней,
А я скрывался потаенно
Меж бревен, весел и снастей.
И, словно в жажде утешенья,
Та, в белом женщина, ждала
И медлила свершить решенье…
Но дрогнула пред утром мгла…
В моей душе все было смутно,
Хотел я крикнуть - и по мог…
Но вдруг повеял ветр попутный,
И кормщик затрубил в свой рог.
Все пробудились, зашумели,
Вознесся якорь с быстротой,
Канаты радостно запели, -
Но пристань видел я - пустой!
И мы пошли, качаясь плавно,
И быстро все светлело вкруг, -
Но мне казалось, будто явно
В воде распространялся круг…
Я - жрец Изиды светлокудрой;
Я был воспитан в храме Фта,
И дал народ мне имя «Мудрый»
За то, что жизнь моя чиста.
Одной из первых книг, выпущенных книгоиздательством "Скорпион", стал сборник Брюсова "Tertia vigilia" ("Третья стража"). "Любимцы веков" - так назвал Брюсов один из основных разделов книги. Этот заголовок или близкие ему будут встречаться не раз в его последующих сборниках, практически в каждом из них будет раздел или цикл стихотворений, посвященных истории. В "Третьей страже" перед нами проходят древняя Ассирия, Двуречье, Египет, Греция, Рим, европейское средневековье и Возрождение, первые века отечественной истории и относительно близкое по времени событие - наполеоновская эпопея. Под пером поэта возникают и реальные исторические лица, и герои мифов, безымянные персонажи разных эпох, долженствующие выразить характерные черты своего времени. Все эти стихи меньше всего напоминают
Всех героев Брюсова объединяет одно свойство - ясность и определенность характера, дерзновенность мысли, преданность избранному пути, страстность служения своему призванию и своему историческому предназначению. И ассирийский царь-завоеватель, и безымянный халдейский пастух, который "первый начертал пути своих планет", и Данте, "веривший в величие людей", и все остальные его герои - разрушители и созидатели - при всей несовместимости и, по существу, противоположности своих поступков, все они прежде всего деятельны. Брюсова привлекает сила ума и духа этих людей, дарующая им возможность встать над сиюминутными будничными заботами и мелкими страстями, открыть неведомое, повести мир к новым рубежам. В них читается тоска автора по героическому. Правда, герои Брюсова всегда одиноки, ими движет Рок, или личная жажда познания, или страсть к власти. Никому из них не свойственно чувство служения людям, никто не идет на самопожертвование, но в то же время сила и страстность их характеров, устремленность к единой цели неолько поднимают их над заурядностью, но как бы фокусируют в них силовое поле истории.
Возможно, ощущение разъединенности героев с людьми их времени, их отчужденность приводили Брюсова к излишней картинности, определенной риторичности и холодности в некоторых из этих стихов. Тонко почувствовав эту особенность исторических картин Брюсова, Горький писал в рецензии на "Третью стражу", что Брюсов "во всех стихотворениях этого цикла напоминает почему-то о благополучно здравствующем французском академике-поэте Хозе Марии Эредиа"". Сравнивая Брюсова с поэтом-парнасцем Эредиа, Горький намекал на определенную "отстраненность" Брюсова от геров, холодность его красок, некоторую музейную глянцевитость и картинную экзотичность его героев. Не соглашаясь с критикой Горького, Брюсов писал ему: "...отличие их от сонетов Эредиа важное. У того все изображено со стороны, а у меня везде - и в Скифах, и в Ассаргадоне, и в Данте - везде мое "я". Право же, дьявольская разница!".
В этом споре правда была все же на стороне Горького. Брюсовское "я" действительно очень ощутимо во многих его стихах, но, декларируя свою близосьб к разным героям истории, Брюсов, по существу, оставался безразличен к самому существу их дела.
Я все мечты люблю, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих, -
заявлял он в программном для этого сборника стихотворении "Я". Это поклонение "всем богам" и оборачивалось бесстрастием, а иногда и сухой риторикой.
Но одну из самых замечательных и отличительных черт этого сборника составляют мажорный тон и оптимистическая убежденность Брюсова в грядущем свете, в обновлении мира.
Похожие рефераты:
Основоположник русского символизма Валерия Яковлевич Брюсов(1873-1924) в одной из своих работ дал убедительный ответ словам П.И. Вейнберга, будто бы большие поэты крайне редко и неохотно обращались к воссазданию на своем языке произведений чужой литературы. Речь идет об известной статье “Фиа...
Мне кажется, что поэзия Валерия Брюсова стоит как-то особняком от основного потока “серебряного века”. И сам он как личность резко отличается от современных ему поэтов. Он весь городской, кубообразный, жесткий, с хитринкой, очень волевой человек.
Брюсов Валерий Яковлевич 13.12.1873 - 09.10.1924 биография Брюсов Валерий Яковлевич родился 1 (13) декабря 1873 года. Родился в купеческой семье. Дед со стороны отца - купец из бывших крепостных, а дед со стороны матери поэт - самоучка А. Я. Бакулин. Отец увлекался литературой и естественными...
Поэзия Брюсова. Новые идеи и мотивы в поэзии. Стихотворение "Ночью" и его анализ.
“Кругом тонула Россия Блока”, - именно так писал в поэме “Хорошо” Маяковский, говоря о явлении, которого ни до, ни после не было. Россия для Блока не просто тема, это целый мир, наделенный своими чертами, заполненный особыми образами и символами.
Андрей Белый - русский писатель, теоретик символизма. Родился в Москве 14(26) октября 1880 года. Его настоящее имя Борис Николаевич Бугаев. Он принадлежал к символистам «младшего» поколения. Неисчерпаемой мечте старших символистов Андрей противопоставил активное стремление к «последнему бою» - «рев...
Кончался XIX век, "золотой век" русской литературы, началось XX столетие. Это переломное время вошло в историю под красивым именем "серебряного века". Он породил великий взлет русской культуры и стал началом ее трагического падения.
Все литературное наследие поэта воплощает в себе парадоксальное сочетание поэтического таланта и аналитизма ученого.
В 900-х гг. в буржуазной литературе возникают попытки преодолеть упадочный декадентский импрессионизм. В частности Брюсов в 900-х гг. подхватывает и развивает те тенденции буржуазной активизации и агрессивности, которые наметились в декадентстве 90-х.
Чеканный, сжатый, твердый, словно кованый стих, скульптурно выпуклая четкость образов, краткая, стремящаяся к афоризму фраза - это все несомненно бросается в глаза читателю, даже впервые взявшему в руки книгу Брюсова.
При всей ангажированности и тяготении к неисторичной ревизии собственных более ранних оценок символистов (творчества К.Бальмонта, например) он стремится все же к максимально возможной тогда объективности.
Брюсов, Бальмонт.
Он был по складу характера упорным тружеником, равно сочетающим в себе тонкую лиричность поэта и холодную рассудочность ученого, причем ученого уже нового, двадцатого, века, осваивающего области знаний, неведомые в веке девятнадцатом.
Валерий Брюсов
ВОЗВРАЩЕНИЕ
ВОЗВРАЩЕНИЕ
«Ребенком я, не зная страху…»
ЛЮБИМЦЫ ВЕКОВ
АССАРГАДОН
ХАЛДЕЙСКИЙ ПАСТУХ
ЖРЕЦ ИЗИДЫ
КАССАНДРА
АЛЕКСАНДР ВЕЛИКИЙ
КЛЕОПАТРА
СТАРЫЙ ВИКИНГ
ДАНТЕ В ВЕНЕЦИИ
ФЛОРЕНЦИЯ ДЕКАМЕРОНА
АСТРОЛОГ
МАРИЯ СТЮАРТ
РАЗОРЕННЫЙ КИЕВ
О ПОСЛЕДНЕМ РЯЗАНСКОМ КНЯЗЕ ИВАНЕ ИВАНОВИЧЕ
НАПОЛЕОН
«Волны взбегают и пенятся…»
«Звезда затеплилась стыдливо…»
«У перекрестка двух дорог…»
«Где подступает к морю сад…»
«День растоплен; море сине…»
«Весь день был тусклый, бледный и туманный…»
«Месяца свет электрический…»
«Словно птица большая…»
«Лежу на камне, солнцем разогретом…»
«Кипит встревоженное море…»
«Волны приходят, и волны уходят…»
«Обошла тропа утес…»
«Небо чернело с огнями…»
«Белый цвет магнолий…»
«Облака цепляются…»
«Мерно вьет дорога…»
«Ветер с моря волны гонит…»
«Из-за облака скользящий…»
«Море - в бессильном покое…»
ЕЩЕ ЗАКАТ
«Люблю я линий верность…»
«Я люблю большие дома…»
«Когда сижу один и в комнате темно…»
«Когда опускается штора…»
«Я провижу гордые тени…»
«Жадно тобой наслаждаюсь…»
«Люблю вечерний свет, и первые огни…»
«Мы к ярким краскам не привыкли…»
«Зодчество церквей старинных…»
«Вы, снежинки, вейте…»
«Церкви, великие грани…»
«Облеченные в одежды…»
«Улицей сонной и тихой…»
«Месяц серпом умирающим…»
«Огни „электрических конок“…»
«Я видел искры от кирки…»
«Словно нездешние тени…»
«В борьбе с весной редеет зимний холод…»
ЕЩЕ СКАЗКА
«Осенний день был тускл и скуден…»
«Я - мотылек ночной. Послушно…»
«По холодным знакомым ступеням…»
«Да, эту улицу я знаю…»
«Строгий, холодный и властный…»
«Роскошен лес в огне осеннем…»
«Я помню свет неверно-белый…»
«В моих словах бесстыдство было…»
«И снова ты, и снова ты…»
«Я имени тебе не знаю…»
«Мысль о тебе меня весь день ласкает…»
«Часы прошли, как сон изменчивый…»
«Настал заветный час дремотный…»
«Тоска бродячего светила…»
«О да! Я - темный мотылек…»
«Ты умеешь улыбаться…»
«Сладко скользить по окраинам бездны…»
«Мне грустно оттого, что мы с тобой не двое…»
МИЛАЯ ПРАВДА
ПЕРВАЯ ЗВЕЗДОЧКА
В ДЕНЬ СВЯТОЙ АГАТЫ
Я ЛЮБЛЮ…
ФЕЯ ФОНТАНОВ
«И небо и серое море…»
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ
«К твоему плечу прижаться…»
К ПОРТРЕТУ ЛЕЙБНИЦА
К ПОРТРЕТУ M. Ю. ЛЕРМОНТОВА
НА СМЕРТЬ И. ЛЯЛЕЧКИНА
К ПОРТРЕТУ К. Д. БАЛЬМОНТА
К. Д. БАЛЬМОНТУ
ЮРГИСУ БАЛТРУШАЙТИСУ
«ПРИЗРАКИ», КАРТИНА М. ДУРНОВА
Г. Г. БАХМАНУ
СЛУЧАЙНОЙ
ПАМЯТИ Е. И. П
НО ПОВОДУ СБОРНИКОВ «РУССКИЕ СИМВОЛИСТЫ»
ПО ПОВОДУ «ME EUM ESSE»
К САМОМУ СЕБЕ
КНИЖКА ДЛЯ ДЕТЕЙ
ЗЕЛЕНЫЙ ЧЕРВЯЧОК
КРАСНАЯ ШАПОЧКА
РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
ПАСХА, ПРАЗДНИКАМ ПРАЗДНИК
В СТАРИННОМ ХРАМЕ
ДЕМОНЫ ПЫЛИ
ПРЕД ГРОЗОЙ
ИЗ ДНЕВНИКА
К БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЕ
ВЕЛИЧАНИЕ
ТЕНИ ПРОШЛОГО
ЗВЕЗДА МОРЕЙ
К МЕТАЛЛАМ
ЗА ПРЕДЕЛАМИ СКАЗОК
СЛУЧАЙНОСТИ
ДАЧИ ОСЕНЬЮ
ПАПОРОТНИК
ПРОЗРЕНИЯ
В НЕКОНЧЕНОМ ЗДАНИИ
В ДНИ ЗАПУСТЕНИИ
БРАНЬ НАРОДОВ
БРАТЬЯМ СОБЛАЗНЕННЫМ
КАЖДЫЙ МИГ
ПРОБЛЕСК
ДУХИ ЗЕМЛИ
«Бузмолвные свидетели…»
«Поклоняются многие мне…»
«С неустанными молитвами…»
«Случайность и намеренность…»
ЛИРИЧЕСКИЕ ПОЭМЫ
СКАЗАНИЕ О РАЗБОЙНИКЕ
ЦАРЮ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА
ВСТУПЛЕНИЯ
IV ПЕСНЯ СВЕНА
ПРЕДАНИЕ О ЛУНЕ
ЗАМКНУТЫЕ
Валерий Брюсов
TERTIA VIGILIA
1898–1901
Ивана Коневского и Георга Бахмана,
двух ушедших.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Я убежал от пышных брашен,
От плясок сладострастных дев.
Туда, где мир уныл и страшен;
Там жил, прельщения презрев.
Бродил, свободный, одичалый,
Таился в норах давней мглы;
Меня приветствовали скалы,
Со мной соседили орлы.
Мои прозренья были дики,
Мой каждый день запечатлен;
Крылато-радостные лики
Глядели с довременных стен.
И много зим я был в пустыне,
Покорно преданный Мечте…
Но был мне глас. И снова ныне
Я - в шуме слов, я - в суете.
Надел я прежнюю порфиру,
Умастил миром волоса.
Едва предстал я, гордый, пиру,
Среди цариц веселой пляски
Я вольно предызбрал одну:
Да обрету в желаньи ласки
Свою безвольную весну!
И ты, о мой цветок долинный,
Как стебель, повлеклась ко мне.
Тебя пленил я сказкой длинной…
Ты - наяву, и ты - во сне.
Но если, страстный, в миг заветный,
Заслышу я мои трубный звук, -
Воспряну! кину клич ответный
И вырвусь из стесненных рук!
Мой дух не изнемог во мгле противоречий,
Не обессилел ум в сцепленьях роковых.
Я все мечты люблю, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих.
Я возносил мольбы Астарте и Гекате,
Как жрец, стотельчих жертв сам проливал я кровь,
И после подходил к подножиям распятий
И славил сильную, как смерть, любовь.
Я посещал сады Ликеев, Академий,
На воске отмечал реченья мудрецов;
Как верный ученик, я был ласкаем всеми,
Но сам любил лишь сочетанья слов.
На острове Мечты, где статуи, где песни,
Я исследил пути в огнях и без огней,
То поклонялся тем, что ярче, что телесней,
То трепетал в предчувствии теней.
И странно полюбил я мглу противоречий
И жадно стал искать сплетений роковых.
Мне сладки все мечты, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих…
«Ребенком я, не зная страху…»
Ребенком я, не зная страху,
Хоть вечер был и шла метель,
Блуждал в лесу, и встретил пряху,
И полюбил ее кудель.
И было мне так сладко в детстве
Следить мелькающую нить,
И много странных соответствий
С мечтами в красках находить.
То нить казалась белой, чистой;
То вдруг, под медленной луной,
Блистала тканью серебристой;
Потом слилась со мглой ночной.
Я, наконец, на третьей страже.
Восток означился, горя,
И обагрила нити пряжи
Кровавым отблеском заря!
ЛЮБИМЦЫ ВЕКОВ
АССАРГАДОН
Ассирийская надпись
Я - вождь земных царей и царь, Ассаргадон.
Едва я принял власть, на нас восстал Сидон.
Сидон я ниспроверг и камни бросил в море.
Египту речь моя звучала, как закон,
Элам читал судьбу в моем едином взоре,
Я на костях врагов воздвиг свой мощный трон.
Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
Кто превзойдет меня? кто будет равен мне?
Деянья всех людей - как тень в безумном сне,
Мечта о подвигах - как детская забава.
Я исчерпал до дна тебя, земная слава!
И вот стою один, величьем упоен,
Я, вождь земных царей и царь - Ассаргадон.
ХАЛДЕЙСКИЙ ПАСТУХ
Отторжен от тебя безмолвием столетий,
Сегодня о тебе мечтаю я, мой друг!
Я вижу ночь и холм, нагую степь вокруг,
Торжественную ночь при тихом звездном свете.
Ты жадно смотришь вдаль; ты с вышины холма
За звездами следишь, их узнаешь и числишь,
Предвидишь их круги, склонения… Ты мыслишь,
И таинства миров яснеют для ума.
Божественный пастух! среди тиши и мрака
Ты слышал имена, ты видел горний свет:
Ты первый начертал пути своих планет,
Нашел названия для знаков Зодиака.
И пусть безлюдие, нагая степь вокруг;
В ту ночь изведал ты все счастье дерзновенья,
И в этой радости дай слиться на мгновенье
С тобой, о искренний, о неизвестный друг!