Куртре 1302. Брюггская заутреня и битва при Куртре. Простолюдины против рыцарей. Звездный час французской пехоты
Читайте также
Битва при Куртре́ или Битва шпор (нидерл. De Guldensporenslag , фр. bataille des éperons d"or ) - битва фламандцев с французской армией 11 июля 1302 года возле города Куртре во время Фламандского восстания 1302 года .
Энциклопедичный YouTube
1 / 1
✪ Битва при Креси или Черная легенда о рыцарстве
Субтитры
Предыстория
В июне 1297 года французы вторглись в пределы Фландрии, и смогли достичь определённых успехов. Англия, занятая войной с Шотландией ,не смогла помочь, и фламандцы подписали перемирие в 1297 году с французами. В январе 1300 года (после окончания договора) французы снова вошли в графство, и к маю полностью контролировали его. Дампьер был арестован и увезён в Париж, а Филипп лично посетил Фландрию для проведения административных изменений.
После отъезда короля 18 мая 1302 года горожане Брюгге подняли восстание против французского губернатора Фландрии Жака де Шатильона, известное как Брюггская заутреня . Командование над восставшими приняли Жан I и Ги де Намюр, так как Ги де Дампьер оставался в тюрьме. Восставшие контролировали графство за исключением Гента , Куртре и Касселя (выступавших в поддержку короля). Большая часть знати приняла сторону французского короля, опасаясь прихода к власти простонародья.
Силы сторон
Французская армия, которой командовал граф Роберт Артуа, имела в своём составе: 1000 арбалетчиков (большинство составляли уроженцы Ломбардии), 2000 копейщиков и 3000 пехоты (как французской, так и наёмной из Ломбардии, Наварры и Испании) и 2700 дворянской кавалерии, разделённой на три части .
Фламандская армия имела контингенты из:
- Брюгге (2600 - 3700 человек, включая 320 арбалетчиков).
- Шателенства Brugse Vrije к востоку от Брюгге (2500 человек во главе с сыном Ги де Дампьера).
- Ипра (1000 человек, половина была в резерве у Яна III Ван Ренессе).
- Восточной Фландрии (2500 мужчин)
Это войско в основном состояло из хорошо обученной и оснащённой городской милиции, организованной в гильдиях. Вооружение составляли стальные шлемы, кольчуги, копья, луки, арбалеты и годендаги . Последнее являло собой древко длиной в 1,5 метра со стальным шипом. Как указывалось выше, основная часть дворянства приняла сторону Франции, летопись Гента упоминало о десяти рыцарях на стороне восставших.
Сражение
Фламандские силы соединились у Куртре 26 июня, после чего осадили замок с французским гарнизоном, и готовились к предстоящему сражению. До прихода основной вражеской армии замок взять не удалось, и обе силы столкнулись 11 июля в открытом поле недалеко от города, рядом с ручьем Гронинге .
Поле было пересечено многочисленными канавами и ручейками, выкопанными фламандскими солдатами, прикрывшими часть вырытого грязью и ветками. В подобных условиях эффективность конницы была меньше, направленные для возведения переправы слуги были уничтожены раньше времени. Позиция фламандцев представляла собой квадрат, прикрываемый с тыла рекой Лис , передней частью выходивший к французской армии и размещавшийся позади больших рек.
Французская пехота начала наступать, ей удалось пересечь реки и достичь определённого успеха, хотя она не смогла оттеснить фламандский передний край. Роберт Артуа в нетерпении приказал пехотинцам уступить дорогу кавалерии. Её продвижение было гораздо сильнее осложнено природным ландшафтом, на фоне этого фламандская пехота начала атаку. Многие рыцари были выбиты и добиты годендагами при попытках разорвать цепь копейщиков, вырвавшиеся из окружения всадники в дальнейшем были уничтожены на флангах.
Для перелома хода сражения Артуа приказал выдвигаться кавалерийским резервам, но эффективности этот манёвр не дал. С отсутствием новых подкреплений французские рыцари были в итоге оттеснены к канавам и ручейкам, где стали лёгкой добычей для ополченцев. Вылазка из гарнизона была сорвана специально заготовленным отрядом фламандцев. Зрелище разгрома рыцарского войска оказало сильно воздействие на французское войско, остатки которого преследовали ещё 10 км (6 миль). Фламандцы почти не брали рыцарей в плен, среди убитых оказался и Робер де Артуа .
Фламандцы вышли победителями и собрали с трупов рыцарей 700 пар золотых шпор , которые в назидание будущим поколениям были вывешены в одной из городских церквей, поэтому битва при Куртре вошла в историю также как Битва золотых шпор . В 1382 году шпоры были отняты солдатами Карла VI после битвы при Розебеке, а Куртре - разграблен.
Последствия
Своей решительной победой фламандцы усилили свою власть над графством. Замок Кортрейк сдался 13 июля, на следующий день Ги де Намюр вошел в Гент. Вскоре в Генте и Ипре патрицианское правление было сменено. Гильдии получили официальное признание .
Сражение вскоре стало известно как «Битва при Куртре» или «Битва золотых шпор», из-за 700 пар шпор, которые были захвачены в качестве трофея и вывешены в близлежащей Церкви Богоматери .
Французам удалось изменить сложившуюся ситуацию двумя победами в 1304 году: в морском сражении при Зерикзее и сухопутном при Монс-ан-Певеле . В июне 1305 года переговоры увенчались Атисским мирным договором , по котором Фландрия признавалась составной частью Франции в виде графства, в обмен фламандцы обязывались выплатить 20 000 фунтов, и 400 000 фунтов репараций и передавали ряд городов королю .
Поражение французского рыцарства при Куртре произвело большое впечатление на современников. В частности, флорентийский историк Джованни Виллани в своей «Новой хронике» сообщал:
Всего французы потеряли убитыми более шести тысяч рыцарей и бессчетное множество пехотинцев, в плен же никого не брали... После этого разгрома честь и слава старинной знатности и отваги французов сильно приуменьшились, ибо цвет мирового рыцарства был разбит и унижен своими же подданными, самыми худородными людьми на свете - ткачами, сукновалами, работниками низких ремесел и занятий. Они были столь чужды воинскому делу, что из презрения к их малодушию другие народы мира называли фламандцев «жирными кроликами». Но после этих побед уважение к ним стало так высоко, что один пеший фламандец с годендаком в руке стоил двух французских рыцарей.
Примечания
Литература
- // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред.
| Жан де Ренесс Вильгельм Юлихский Петер де Конинк Ги де Намюр Ян Борлу |
Роберт II д"Артуа † Жак де Шатильон Жан де Даммартен |
Битва при Куртре́ или Битва золотых шпор (нидерл. De Guldensporenslag , фр. bataille des éperons d"or ) - битва фламандцев с французской армией 11 июля 1302 года возле города Куртре во время Фламандского восстания 1302 года .
Предыстория
В июне 1297 года французы вторглись в пределы Фландрии, и могли достичь определённых успехов. Англия, занятая войной с Шотландией , и фламандцы подписали перемирие в 1297 году с французами. В январе 1300 года, после окончания договора, французы снова вошли в графство, и к маю полностью контролировали его. Дампьер был арестован и увезён в Париж, а Филип собственноручно посетил Фландрию для проведения административных изменений.
После отъезда короля, 18 мая 1302 года горожане Брюгге подняли восстание против французского губернатора Фландрии Жака де Шатильона, известное как Брюггская заутреня . Командование над восставшими приняли Жан I и Ги де Намюр , так как Ги де Дампьер оставался в тюрьме. Графство контролировались восставшими за исключением Гента, Кортрейка и Касселя (выступавших в поддержку короля). Большая часть знати приняла сторону французского короля, опасаясь прихода к власти простонародья.
Силы сторон
Французская армия, которым командовал граф Роберт Артуа, имело в своём составе: 1000 арбалетчиков (большинство составляли уроженцы Ломбардии), 2000 копейщиков и 3000 пехоты (как французской, так и наёмной из Ломбардии, Наварры и Испании) и 2700 дворянской кавалерии, разделённой на три части .
Фламандская армия имела контингенты из:
- Брюгге (2600 - 3700 человек, включая 320 арбалетчиков).
- Шателенства Brugse Vrije к востоку от Брюгге (2500 человек во главе с сыном Ги де Дампьера).
- Ипра (1000 человек, половина была в резерве у Яна III Ван Ренессе).
- Восточной Фландрии (2500 мужчин)
Это войско в основном состояло из хорошо обученной и оснащённой городской милиции, организованной в гильдиях. Вооружение составляли стальные шлемы, кольчуги, копья, луки, арбалеты и годендаги . Последнее являло собой древко длиной в 1,5 метра со стальным шипом. Как указывалось выше, основная часть дворянства приняла сторону Франции, летопись Гента упоминало о десяти рыцарях на стороне восставших.
Сражение
Фламандские силы соединились у Кортрейка 26 июня, после чего осадили замок с французским гарнизоном, и готовились к предстоящему сражению. До прихода основной вражеской армии замок взять не удалось, и обе силы столкнулись 11 июля в открытом поле недалеко от города, рядом с ручьем Гронинге .
Поле было пересечено многочисленными канавами и ручейками, выкопанными фламандскими солдатами, прикрывшими часть вырытого грязью и ветками. В подобных условиях эффективность конницы была меньше, направленные для возведения переправы слуги были уничтожены раньше времени. Позиция фламандцев представляла собой квадрат, прикрываемый с тыла рекой Лис , передней счастью выходивший к французской армии и размещавшийся позади больших рек.
Французская пехота начала наступать, ей удалось пересечь реки и достичь определённого успеха, хотя и не смогли оттеснить фламандский передний край. Роберт Артуа в нетерпении приказал пехотинцам уступить дорогу кавалерии. Её продвижение было гораздо сильнее осложнено природным ландшафтом, на фоне этого фламандская пехота начала атаку. Многие рыцари были выбиты и добиты годендагами при попытках разорвать цепь копейщиков, вырвавшиеся из окружения всадники в дальнейшем были уничтожены на флангах.
Для перелома хода сражения Артуа приказал выдвигаться кавалерийским резервам, но эффективности этот манёвр не дал. С отсутствием новых подкреплений французские рыцари были в итоге оттеснены к канавам и ручейкам, где стали лёгкой добычей для ополченцев. Вылазка из гарнизона была сорвана специально заготовленным отрядом фламандцев. Зрелище разгрома рыцарского войска оказало сильно воздействие на французское войско, остатки которого преследовали ещё 10 км (6 миль). Фламандцы почти не брали рыцарей в плен, среди убитых оказался и Роберт де Артуа .
Фламандцы вышли победителями и собрали с трупов рыцарей 700 пар золотых шпор , которые в назидание будущим поколениям были вывешены в одной из городских церквей , поэтому битва при Куртре вошла в историю также как Битва золотых шпор . В 1382 году шпоры были отняты солдатами Карла VI после битвы при Розебеке , а Кортрейк - разграблен.
Последствия
Своей решительной победой фламандцы усилили свою власть над графством. Замок Кортрейк сдался 13 июля, на следующий день Ги де Намюр вошел в Гент. Вскоре в Генте и Ипре патрицианское правление было сменено. Гильдии получили официальное признание .
Сражение вскоре стало известно как Битва при куртре после 500 пар шпор, которые были захвачены в бою и предложил в близлежащей Церкви Богоматери. после битвы поездка в 1382 году, шпоры были захвачены французами и Кортрейк был разграблен Карлом VI в отместку .
Французам удалось изменить сложившуюся ситуацию двумя победами в 1304 году: в морском сражении при Зерикзее и сухопутном при Монс-ан-Певеле . В июне 1305 года переговоры увенчались Атисским мирным договором , по котором Фландрия признавалось составной частью Франции в виде графства, в обмен фламандцы обязывались выплатить 20 000 фунтов, и 400 000 фунтов репараций и передавали ряд городов королю .
Напишите отзыв о статье "Битва при Куртре"
Примечания
Ссылки
- M. Moke, Mémoire sur la bataille de Courtrai, dite aussi de Groeninghe et des éperons , dans Mémoires de l’Académie royale des sciences, des lettres et des beaux-arts de Belgique , volume 26, Académie royale des sciences, des lettres et des beaux-arts de Belgique, 1851
- Raoul C. van Caenegem (sous la direction), textes de Marc Boone , 1302, le désastre de Courtrai: mythe et réalité de la bataille des Éperons d’or , Anvers: Fonds Mercator, 2002
- Xavier Hélary, Courtrai, 11 juillet 1302 , Tallandier, 2012
- Devries Kelly. Infantry Warfare in the Early Fourteenth Century: Discipline, Tactics, and Technology. - Reprint. - Woodbridge: Boydell Press. - ISBN 978-0851155715 .
- TeBrake William H. A Plague of Insurrection: Popular Politics and Peasant Revolt in Flanders, 1323–1328. - Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1993. - ISBN 0-8122-3241-0 .
- Verbruggen J. F. The Battle of the Golden Spurs: Courtrai, 11 July 1302. - Rev.. - Woodbridge: Boydell Press, 2002. - ISBN 0-85115-888-9 . *
- sur le site Histoire-Militaire
Отрывок, характеризующий Битва при Куртре
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Разгром рыцарского войска народным ополчением.
В начале 14 века хорошо защищенный броней западно европейский рыцарь и его боевой конь были практически неуязвимы для традиционных образцов холодного оружия того времени, поэтому в то время становится популярными среди рыцарей и особенно пеших воинов различные варианты ударно-раздробляющего оружия,удары которого, даже не пробивая доспехов,приводили к перелому конечностей или контузии воина.
Примером того, как в начале 14 века одна из лучших рыцарских армий Западной Европы-французкая на собственном печальном опыте убедилась в силе зарождавшейся в то время пехоты, является битва при Куртрэ 11 июля 1302 года, именуемая часто "битвои золотых шпор". Причиной сражения при Куртрэ стал захват Фландрии в 1300 году королем Франции Филиппом Четвертым Красивым из династии Капетингов (1268-1314). Введенный французким королем Филиппом особый военный налог вызвал недовольство среди жителей Фландрии, которые пытались протестовать против него, но все народные восстания жестоко подавлялись французами. Общее недовольство правлением французов привело к открытому мятежу, началом которого послужило антифранцузкое восстание ремесленников города Брюгге (получившее название "Брюггская заутреня") начавшееся в ночь с 17 на 18 мая 1302 года. Мятежные горожане, взявшись за оружие, первым делом уничтожали французкие гарнизоны, размещенные в их городах. Число восставших было настолько велико, что разрозненные силы французов, были вынужденны отступать, сдавая города и замки.
Только французкие гарнизоны замков Куртрэ и Касселя были еще в состоянии оборонятся от объединенных сил мятежников. На подавление восстания и разгрома армии мятежников французкий король направил довольно внушительное по тем временам войско, поручив командование над ним графу д,Артуа Основную ударную силу французов составляла тяжеловооруженная рыцарская конница (около 5-7,5 тыс. исадников). Пешая часть войска (около3-5 тыс.воинов) узнав о приближении противника, армия мятежников (около 13-18 тыс.человек) до этого осаждавшая замок Касселя, сняла осаду и двинулась к Куртрэ, намереваясь именно там дать бой врагу. Французкой армией командовал граф д Артуа, который, увидев, что противник занимает довольно сильную позицию, был вынужден прибегнуть к выжидательной тактике. Только 11 июля 1302 года французкая армия решилась атаковать не желающего покидать выгодную стратегическую позицию неприятеля. Рано утром арбалетчики и метальщики дротиков, развернувшись против всего фронта мятежного войска, атаковали фламандских стрелков и отбросили их за ручей. Видя отход вражеской фаланги д Артуа приказывает своим передовым частям отойти назад,а тяжеловооруженной рыцарской коннице пройти сквозь свою пехоту и немедленно атаковать фламандцев. Выполнение этого маневра привело к тому, что во французком войске возник хаос, ряды воинов смешались, а часть пехоты была затоптанна своими же конными рыцарями. Так отряды рыцарской конницы, атаковавшие с флангов, не смогли завершить переправу.
Боевые кони вязли в болотистой почве, натыкались на палисад и ломали ноги в волчьих ямах.
Все это дало возможность подоспевшей пехоте врага, вооруженной длиннодревковым оружием, нанести рыцарям сокрушительное поражение. Мощной атакой французким рыцарям удалось частично опрокинуть и прорвать центр фламандской фаланги, но развить успех они не смогли, так как в сражение вступил резервный отряд мятежников. Отразив все атаки французкой конницы, мятежники перешли в решительное наступление, погнав бежавшего неприятеля. Началось преследование и физическое уничтожение рыцарей. Всего было уничтоженно 40% французкого войска. С убитых рыцарей победители сняли 700 золотых шпор (неслыханные для Средневековья потери) и повесили их в церкви в память о победе. Поэтому битва при Куртрэ 11июля 1302 года получила название "битвы золотых шпор".
Подпишитесь на нас
В XII–XIII веках Фландрия быстро превращалась в один из наиболее экономически развитых районов Европы. Брюгге, Гент, Ипр и другие города графства становились крупными центрами промышленности, торговли и культуры. В городах утверждались буржуазные порядки, что побуждало бюргеров бороться за свою независимость. Одновременно возникали крестьянские союзы, добивавшиеся отмены отношений феодальной зависимости в сельской местности.
Городам Фландрии удалось одержать победу над сеньорами. Однако плодами свободы воспользовался городской патрициат (городская верхушка), захвативший власть в свои руки. Началась борьба ремесленников, подмастерьев и нецеховых рабочих с патрициатом, представители которого вскоре обратились за помощью к французскому королю. Воспользовавшись этим, Филипп IV Красивый в 1300 году захватил всю Фландрию.
Введенный французским королем военный налог вызвал возмущение широких народных масс. В 1301 году против этого налога восстали ремесленники г. Брюгге. Французы подавили народное восстание, однако разрядить обстановку им не удалось.
В мае 1302 года восставшие горожане уничтожили 3-тысячный французский гарнизон в Брюгге. «Брюггская заутреня» послужила сигналом ко всеобщему восстанию против французского владычества. Наибольшей выдержкой и организованностью отличились горожане Брюгге и Гента. К горожанам присоединились крестьяне.
Во главе восставших встал брюггский горожанин Петр Кениг. События развивались так стремительно, что в самое непродолжительное время французы были вынуждены сдать все замки, кроме Куртре и Касселя. Однако политическую обстановку осложняло то, что большая часть горожан боролась не только с французами, но и с собственным патрициатом.
Филипп двинул против восставших фламандцев феодальное ополчение, усиленное наемниками - ломбардскими арбалетчиками и испанскими метальщиками дротиков. Всего французы имели 7,5 тысяч всадников и 3–5 тысяч пеших наемников, то есть 10–12 тысяч человек. Войском командовал генерал-капитан граф д"Артуа. (А. Пузыревский и Гейсман оценивали численность французской армии примерно в 47 тысяч человек).
Получив сведения о движении противника, фламандцы сняли осаду замка Кассея и сосредоточились у Куртре, решив дать здесь бой. Их силы исчислялись в пределах 13–20 тысяч человек.
Особенностью повстанческого войска было то, что в его составе находилось всего около 10 рыцарей (командующие и их свита), остальные являлись пехотинцами. Пехота состояла из стрелков (лучники и арбалетчики), пикинеров, часть которых была вооружена годендагами, и воинов, вооруженных палицами. По мнению А. Пузыревского передовая (отборная) часть армии фламандцев была вооружена железными касками, кольчугами, латами и длинными пиками с ромбическим железным наконечником. За ней «следовали люди, не имевшие полного предохранительного вооружения; они носили легкий шлем, басинет, и деревянный щит, подвешивавшийся на шею. У иных встречаются гамбесоны, то есть кожаные шлемы, или прикрытия для тела из толстой холщевой простеганой куртки. В качестве наступательного оружия они имели толстые, грубые палки, верхняя железная оправа которых образовала род яблока и затем оканчивалась железным наконечником в виде кинжала, так что это оружие можно было употреблять не только как пику, но отчасти и как булаву - это знаменитое вооружение, приобредшее скоро в их руках громкую славу». (Пузыревский А. История военного искусства в средние века. Ч I. Спб., 1884. С. 19.)
Войско фламандцев заняло сильную оборонительную позицию в изгибе р. Лис. Перед фронтом протекал ручей Тренинг шириной в 2,5–3 м и глубиной около 1,5 м. Болотистые берега ручья затрудняли действия рыцарской конницы; к тому же на правом берегу были выкопаны волчьи ямы. Правый фланг позиции прикрывался изгибом р. Лис, за которым находился город; левый фланг был защищен укрепленным монастырем; в тылу протекала непроходимая в брод р. Лис… Общее протяжение фронта имело немногим более одного километра, наибольшая глубина боевого порядка составляла 500–600 м. Позиция была выбрана для оборонительного боя, но исключала возможность отступления. Кроме этого, в тылу правого фланга находился замок, занятый французским гарнизоном, из которого приходилось постоянно ожидать вылазок неприятеля.
Боевой порядок фламандцев представлял собой фалангу, построенную вдоль ручья Тренинг. Количество шеренг в ней неизвестно. Как сообщается в хронике Сен-Дени, «горожане образовали одну единственную боевую линию, выслав вперед стрелков, затем людей с копьями и железными дубинами - попеременно, - затем остальных». (См.: Дельбрюк. «История военного искусства». Т. III. 1938. С. 313). За ручей бы высланы лучники, выполнявшие функции боевого охранения. Кома, дующие со своими рыцарями спешились и стали в центре фаланг. Против замка построился отряд горожан Ипра с задачей отразить вылазку французского гарнизона. В резерв был выделен отряд под командованием опытного рыцаря. Таким образом, боевой порядок имел тактическую глубину, а фланги его упирались в естественные препятствия. Воины получили приказ поражать рыцарских лошадей.
Несколько дней французское войско стояло в нерешительности в одном километре южнее Куртре. Д"Артуа понимал, что противник занимает сильную позицию. Тем не менее, на рассвете 11 июля 1302 год он двинул свое войско на восток, намереваясь атаковать фламандцев и деблокировать замок. «Теснота позиции, - указывал А. Пузыревский, - не позволила всем 10 баталиям или отдельным отрядам, на которые делилась армия, вытянуться в одну боевую линию, и войска (не считая пехоты) расположились в три линии. Впереди фронта находилось 10 тысяч ломбардских арбалетчиков и бидалей (метатели дротиков. - Авт.), служивших для кавалерии разведчиками». (Пузыревский А. Указ. соч. С. 21.)
Около 7 часов утра арбалетчики и метальщики дротиков, развернувшись против всего фронта повстанцев, атаковали фламандских лучников и отбросили их за ручей. Вслед за этим они начали обстреливать фламандскую фалангу, которая немного отступила и вышла из зоны обстрела. Тогда д"Артуа приказал передовым частям отойти назад, а рыцарям пройти сквозь свою пехоту и атаковать фламандцев. Этот; маневр внес некоторый беспорядок в ряды французского войска. Часть ломбардцев была потоптана своей же конницей.
В тот момент, когда рыцари начали переправляться через ручей, фаланга фламандцев двинулась вперед и контратаковала французов, что оказалось для тех полной неожиданностью. Завязался рукопашный бой по всему фронту.
Французским рыцарям удалось прорвать центр фламандской фаланги, но развить успеха они не смогли, ибо были контратакованы и отброшены фламандским резервом. Оказались отброшенными за ручей и фланги французского войска.
Отразив три атаки французской конницы, оба фланга фламандцев перешли в решительное наступление, погнав бежавшего неприятеля к ручью. Началось преследование и физическое уничтожение рыцарей. Фламандцы имели приказ следить друг за другом, предавая смерти любого, кто осмелился бы, проявив благородство, оказаться милосердным к врагу.
Одновременно отряд горожан Ипра отразил вылазку гарнизона замка.
Фламандцы нанесли полное поражение французскому войску. Одной французской конницы погибло около 4 тысяч человек. С убитых рыцарей победители сняли 700 золотых шпор и повесили их в церкви в память об этой победе. Поэтому бой при Куртре получил название «битвы золотых шпор».
Политический итог победы при Куртре заключался в том, что хорошо организованная пехота фламандских горожан и крестьян, отстаивая свою свободу и независимость, наголову разбила рыцарскую конницу завоевателей. Французы были вынуждены уйти из Фландрии. Филипп IV, отказавшись от ее завоевания, смог удержать за собой лишь несколько южных городов.
Моральное значение победы было так велико, что после нее один пеший фламандец с годендагом готов был сражаться с двумя конными рыцарями.
С военно-исторической точки зрения битва при Куртре интересна тем, что представляет собой один из довольно редких примеров оборонительного боя: впервые в Средние века сплоченные массы пехоты успешно противостояли рыцарской коннице, контратаковали ее, одержав решительную победу.